Смотреть больше слов в «Русской энциклопедии»
(Нефедов) Степан Дмитриевич [27. 10(8. 11). 1876, деревня Баево, ныне Ардатовский район Мордовской АССР, — 24. 11. 1959, Москва], русский советс... смотреть
1876–1959) Степан Дмитриевич Нефедов родился 27 октября (8 ноября) 1876 года в селе Баево Алатырского уезда Симбирской губернии. Сегодня это Ардатовский район Мордовии. Нефедов происходил из мордовского племени эрзя, еще и в XIX столетии сохранявшем свои языческие верования. Отсюда и псевдоним скульптора. После школы последовало обучение столярному мастерству и ремеслу стекольщика. Но он мечтал о художественном поприще. Отцу не хотелось лишаться работника, но переломить сына он не смог и, выделив из скудного семейного бюджета три рубля, отпустил Степана в Алатырь для обучения иконописи. Так в четырнадцать лет начались скитания Степана. За десять лет он сменил не один промысел, не одну артель богомазов — иконопись была единственным доступным ему тогда художественным поприщем. Но все-таки Степан возвратился в семью родителей, живших в то время в уездном Алатыре. Здесь ему наконец улыбнулась удача: его декорации к любительскому спектаклю обратили на себя внимание местного купечества. Его рисунки были отправлены к директору Строгановского училища в Москве, и тот посоветовал учиться. Так в 1901 году, почти не говоря по-русски, Степан приехал в Москву. Сначала он занимался в вечерних рисовальных классах Строгановки, подрабатывая ретушью фотографий. Еще через год Эрьзя, выдержав экзамены по специальности, поступает в лучшую отечественную школу — Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Сначала Нефедов учился на живописном отделении, затем перешел на скульптурное. Его учителями были крупнейшие художники С. В. Иванов, Н. А. Касаткин, Л. О. Пастернак, А. Е. Архипов, К. А. Коровин, В. А. Серов. Однако наибольшее влияние оказали П. П. Трубецкой и С. М. Волнухин. Так и не завершив очередной курс, в 1906 году Эрьзя отправился в Италию. Здесь Степан быстро овладел всеми необходимыми навыками работы с мрамором, причем настолько успешно, что рубил свои вещи сразу в камне, без предварительных эскизов и проектов. В редкой технике «прямого высекания» в то время и вообще в XX столетии работали немногие мастера. Ранних мраморов Эрьзи сохранилось немного, среди них — статуя Иоанна Крестителя, сделанная для храма портового города Специя. Первый громкий успех пришел к скульптору в 1909 году вместе с композицией «Последняя ночь осужденного перед казнью», показанной на VIII Международной выставке в Венеции. Полуобнаженный сидящий человек, в котором есть несомненное сходство с автором, мучительно вслушивался, всматривался в то непостижимое, что предстояло ему. После этой работы русский скульптор удостоился лестного титула «русский Роден». Вот что писал о «Последней ночи» в своей статье Сергей Мамонтов: «…Степан Дмитриевич Эрьзя, единственный представитель России на выставке, поддержал честь русского искусства. Его статуя „Последняя ночь“ властно привлекает внимание своим трагизмом и является горячим протестом против смертной казни». Характерными работами этого периода являются также «Автопортрет» (1908), «Кричащий Христос» (1910) и «Марта» (1912). В «Марте» можно проследить черты многих будущих женских портретов скульптора. Грациозная головка парижской подруги Эрьзи являет собой воплощение юности, чистоты и женского обаяния. Первый зарубежный период в творчестве Эрьзи можно смело назвать импрессионистским. Молодой мастер умело передавал средствами пластики тончайшие нюансы человеческих чувств и переживаний. В 1910 году Эрьзя приглашают во Францию. Триумфы на выставках в Венеции, Милане, Ницце, Мюнхене не прошли бесследно. Произведения Эрьзи закуплены музеем Ниццы, частными коллекционерами. О работах русского скульптора неоднократно писала французская пресса. В 1913 году состоялась первая персональная выставка Эрьзи в одной из престижных парижских галерей. В 1914 году скульптор вылепил свой лучший женский портрет, то, что в старину называли «шедевр мастера». В не очень юной, не очень красивой «Норвежской женщине» Эрьзя передает сложнейшее душевное состояние «То ли страдание, то ли счастье, — пишет А. Шатских, — передано с непревзойденным мастерством, ни малейшего щегольства, все просто, одухотворен каждый миллиметр поверхности, деликатная лепка восхищает богатством пластических нюансов». Эрьзя возвратился в Россию весной 1914 года. Взрыв национального патриотизма в русском обществе, вызванный Первой мировой войной, вызвал появление у скульптора групп «Эрзянок» и «Мордовок». Необычный для художника материал — железобетон, металл соответствовал их несколько архаизированной, грубоватой почвенной мощи. После возвращения из Франции мастер поселился у скульптора С. А. Пожильцова — владельца обширного дома на Пресне, в близком соседстве с С. Т. Коненковым. В книге «Мой век» Коненков пишет: «В это время в доме, где я снимал мастерскую, жил и работал скульптор Эрьзя. Я помню его по Училищу живописи, ваяния и зодчества. Сергей Михайлович Волнухин отзывался о Степане Эрьзе как о талантливом, подающем большие надежды ученике. Мы познакомились. Навещали друг друга. Эрьзя работал в дереве и мраморе. Он был молод. Среди публики пользовался большим успехом. Держался независимо. Резко выступал против консерватизма в искусстве. Его отличала особая стойкость характера. …Уже в ту пору можно было заметить стремление Эрьзи к выражению средствами пластического искусства характерных национальных черт. Он облекал в плоть скульптурных образов душу своего народа. И это в нем пустило настолько глубокие корни, что он, много лет живя на чужбине, в Южной Америке, оставался национальным художником. Он пропел песнь, достойную своего прекрасного народа. Где бы он ни жил, он был верен своему идеалу. Из-под его резца даже под небом далекой Аргентины рождались образы, овеянные волжским ветром. „Дум высокое стремленье“ никогда не покидало этого мастера». Увиденные коненковские «деревяшки» подспудно отложились в художественной памяти Эрьзи. Живя на Урале, Эрьзя много сил отдает организации Скульптурной академии в Екатеринбурге. Он участвует на выставках, напряженно работает над памятником К. Марксу, обелиском «Свобода», монументом, посвященным памяти погибших рижских коммунаров. Одновременно Эрьзя создает серию прекрасных женских образов, воплощенных в уральском мраморе, отличающемся теплотой и глубокой светопроницаемостью. «К числу лучших работ Эрьзи этого периода, — считает М. Н. Баранова, — можно отнести выполненную в 1919 году „Еву“. Статуя монолитна. Она изваяна из большого куска белого крупнозернистого мрамора с большой голубовато-серой прожилкой. Скульптор умело использовал эту его природную особенность. Светлая часть послужила для изображения тела Евы, темная — одновременно и постамент, и дерево, и волосы женщины, и змея. В утяжеленных массах, в пропорциях „Евы“ есть нечто языческое, напоминающее древних каменных баб-идолов. Ей присуща какая-то первобытная грация „Ева“ Эрьзи — воплощение народного, крестьянского идеала красоты. В ней заложена огромная жизненная сила. Это и женщина-труженица, и богиня плодородия, и прародительница-мать, давшая жизнь всему роду человеческому». Екатеринбург Эрьзя покинул, не поладив, как он объяснял, с «футуристами». В 1921–1925 годах скульптор живет сначала в Москве, потом в Новороссийске, затем в Батуми и в Баку. С декабря 1925 года Эрьзя снова поселился в Москве, в мастерской уехавшего за границу Коненкова. Скоро в эмиграции окажется и он сам. В 1926 году по решению наркомпроса Эрьзя с частью своих работ уезжает во Францию, где участвует на четырех выставках в Париже, одна из которых персональная, а другая — международная. В столице Франции уже давно бушевали иные художественные страсти, поэтому выставка «русского Родена» прошла незаметно. Из Парижа в 1927 году художник отправляется в Аргентину. Вместе с Эрьзей из Москвы уехала его молодая ученица, Юлия Кун. На протяжении нескольких лет она делила со Степаном Дмитриевичем горести и радости, а в 1932 году вернулась на родину. Кстати, именно Юлия послужила моделью сладостно-элегической «Обнаженной» (1930). В этой работе Эрьзя полностью обуздывает своевольность древесного кряжа, который укрощается шлифовкой до возникновения гладких монолитных объемов. Они особо впечатляют цельностью, плотностью, сгущенным блеском. Пикантное личико любимой много раз потом воспроизводилось скульптором. По мнению А. Шатских, «салонность безжалостно захлестнула творчество российского мастера»: «Древесина квебрахо и альгарробо, растущих только в южноамериканских лесах, очень скоро стала для Эрьзи единственным материалом. Впоследствии Эрьзя часто повторял, что драгоценная красота квебрахо и альгарробо взяла его в плен, да так и не выпускала, не позволяла вернуться на родину. Вероятно, сам художник и не осознавал, сколь горькая, безрадостная правда была в его словах. Несравненные по цвету, фактуре экзотические уроженцы действительно всецело завладели творческой волей скульптора, и уже они диктовали ему нескончаемый ряд юных красавиц с мечтательно смеженными очами, точеными носиками, подкрашенными губками. Личико полировалось до глянца, а в обрамлявшей его картинной прическе, как бы разметанной вихрем, натуральная текстура дерева оставлялась нетронутой. Труд создания таких голов был весьма тяжел, недаром альгарробо в переводе значит „сожги топор“, квебрахо — „руби топор“, по твердости стволов они не уступают камню. Их обработка у Эрьзи была поистине ювелирной, он использовал и наросты, и наплывы, и корни деревьев, соединяя нужные куски превосходным клеем собственного изобретения. …Кропотливая, технически изощренная „сделанность“ парадоксальным образом усиливала сувенирную легковесность этих в общем-то внушительных по абсолютным размерам изваяний». Но были и другие произведения. Эрьзя создал большую серию работ, условно объединенную в так называемую психологическую сюиту. Это такие образы-символы, как «Мужество» (1932), «Горе» (1933), «Сосредоточенность» (1933), «Ужас» (1933), «Отчаяние» (1936), «Тоска» (1944). Как пишет М. Н. Баранова: «Высшим воплощением поисков скульптора — пластических и нравственно-этических — является „Моисей“ (1932). В этом произведении скульптор создает образ, исполненный глубокого драматизма, большой патетической силы. Динамичная композиция, беспокойный ритм пластических масс, своеобразная проработка глаз сообщают скульптуре повышенную экспрессию». Наибольший интерес в творчестве Эрьзи представляет серия портретов выдающихся деятелей различных эпох, среди которых особенно выразительны портреты Бетховена (1929), Льва Толстого (1930), Александра Невского (1931). Прекрасен своей романтической взволнованностью портрет знаменитого австрийского композитора. В экспрессивной моделировке лица Бетховена скульптор передает одухотворенную стихию движения мысли великого композитора. В портрете Льва Толстого, первоначально названном «Философ», ярко выражены мощь интеллекта, сила творческой мысли, озаряющей лицо гения, его мятущаяся душа. Одиноко живет художник в двухэтажном домике на окраине Буэнос-Айреса. Хотя внешне все благополучно — он регулярно выставляется на аргентинских выставках, издает брошюру-монографию о собственном творчестве, но Степан Дмитриевич тоскует по родной земле. Это видно по таким его произведениям, как «Портрет матери», «Портрет отца», «Старик-мордвин». О новой страшной войне, о жизни на родине ему много рассказывают новый советский посол и его жена. Они и всячески поддерживают стремление Эрьзи вернуться в СССР. Наконец в 1950 году Степан Дмитриевич возвращается, а вместе с ним зафрахтованный советским правительством корабль привез почти все его скульптуры, которых за 23 года было изваяно более 300, а также множество чурбанов и пней квебрахо и альгарробо для будущих произведений. Хотя скульптору шел восьмой десяток, он по-прежнему много работал. «На фоне безликого официоза, гипсовых под мрамор героических производственников, пламенных революционеров и мудрых вождей хорошенькие головки Эрьзи, — отмечает А. Шатских, — выгодно выделялись профессиональной виртуозностью, красотой дерева, непривычной бравурной „незаконченностью“. Персональная выставка Эрьзи в Москве в 1954 году имела сногсшибательный успех у обширных слоев советских зрителей». Умер Степан Дмитриевич 24 ноября 1959 года и похоронен по его устному завещанию в Саранске.... смотреть
(27.10.1876, с. Баево, Алатырского у., Симбирской губ, 24.11.1959, Москва) скульптор. Из крестьян мордовского племени эрзя, С 14 лет работал в артелях богомазов, изготовляя иконы и расписывая деревенские храмы. В 1900 исполнил в Алатыре, где поселились родители, декорации к любительскому спектаклю и был замечен просвещенными людьми местного общества. В 1901 поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Готовился вначале стать живописцем; затем перешел на скульптурное отделение. Учился у С.Волнухина, однако наибольшее влияние на его становление оказал П. Трубецкой. В 1906 отправился в Италию. Принял псевдоним «Эрьзя», желая утвердить имя своего народа в мировой семье человечества. Быстро овладел навыками обработки мрамора, рубил свои вещи прямо в камне, без подготовительных эскизов и моделей и без помощи ремесленников, которые, как правило, переводили замыслы скульпторов в материал. Статуя Иоанна Крестителя для храма города Специя сделала его имя известным в профессиональных кругах. Доминировала в его искусстве религиозная тематика. Распятия, страдающий Христос были основными темами создаваемых им голов и фигур, В 1909 на 8-й биеннале в Венеции была показана композиция «Последняя ночь осужденного перед казнью» (бетон, не сохранилась); высокий внутренний накал работы, страстность исполнения дали критикам основание окрестить Э. «русским Роденом». В 1910 переехал во Францию. Благодаря триумфам на выставках в Венеции, Милане, Ницце, Мюнхене произведения Э. были закуплены музеем Ниццы, частными коллекционерами. В 1913 в Париже состоялась его первая персональная выставка. Значительный коммерческий доход давали Э. портреты, которые он делал с невероятной быстротой; лучшие из них «Портрет Марты» (1912, цемент), «Автопортрет» (1912, бронза), «Норвежская женщина» (1914, гипс) и др. Весной 1914 возвратился в Россию по приглашению городских властей Алатыря, предложивших ему создать музей, но с началом 1-й мировой войны был призван в армию, Служил санитаром в одном из московских военных госпиталей, не оставляя занятий скульптурой: «Балерина С.В.Федорова 2-я» (1915, мрамор); «Эрзянка» (1915, бетон): «Калипсо» (1917, мрамор). Мраморные изваяния, созданные в 1917-19, демонстрировали непревзойденное владение Э. этим материалом. После Октябрьской революции уехал на Урал, надеясь найти породы мрамора, не уступавшие каррарскому. В Екатеринбурге преподавал в созданной им художественной школе (1918-20). Недолго работал в Москве, затем на юге (в Геленджике на его руках умер Волнухин), в Батуми и Баку (1921-25), где также преподавал и участвовал в художественных начинаниях новой власти. Впервые обратился к дереву; портреты Руставели, Церетели и И.Чавчавадзе утеряны, но об их стилистике можно судить по уцелевшим работам «Летящий», «Материнство», «Леда и лебедь» (все 1922). С декабря 1925 снова в Москве, поселился в мастерской уехавшего из СССР С.Коненкова. Участвовал в деятельности Общества русских скульпторов. При содействии А.Луначарского, который предложил Э. показать свои новые работы в Европе, организовал в 1926 персональную выставку в Париже, но произведения его на этот раз успеха не имели.Т.к. французские власти отказались продлить визу, а в другие европейские страны «красного скульптора» не пускали, Э. направился в 1927 в Аргентину. Обрел здесь свой любимый материал, с которым неразрывно связано его имя, древесину экзотических квебрахо и альгарробо, не уступавшую по твердости камню; добился поистине ювелирной их обработки, используя наросты, наплывы и корни, соединяя нужные куски клеем собственного изобретения. Лучшие работы: двухметровый «Моисей» (1932), в котором было более 200 вклеенных кусков; «Ужас» (1933); «Пламенный» (1934); «Аргентинка» (1941). Э. одиноко жил в двухэтажном домике на окраине Буэнос-Айреса, регулярно экспонировал работы на аргентинских выставках. В 1927, 1928, 1930, 1931. 1934, 1945 в Буэнос-Айресе были проведены его персональные выставки. На все лестные предложения продать работы скульптор отвечал отказом, поскольку не терял надежды увидеть когда-нибудь свой музей. Стремление Э. вернуться на родину поддержал советский посол в Аргентине, ив 1950 зафрахтованный советским правительством корабль привез вместе с самим мастером более 300 скульптур, а также множество заготовок пней и чурбанов квебрахо и альгарробо для будущих произведений. Последние годы жизни Э. прошли в Москве. В 1954 состоялась персональная выставка, имевшая большой успех у зрителей, но официальные художественные круги его не признали. Мраморное надгробие на могиле Э, исполнено давним другом Коненковым.... смотреть
(27.10(08. 11). 1876, с.Баево Алатырского у. Симбирской губ. - 24. 11.1959, Саранск) скульптор. Род. в крест. семье. В 1902-06 - учился в Моск. уч-ще... смотреть
(наст. фам. Нефедов; 1876–1959) – рос. скульптор. В 1906—14 и 1925—50 работал за рубежом. Экспрессивные, выразительные по форме, фактуре материала (ред... смотреть
(Эрзя, псевд. от назв. этногр. гр. мордвы; наст. фам. Нефёдов) (27.10 (08.11).1876, Баево, Алатырский у., Симбирская губ. - 24.11.1959, Москва), скульп... смотреть
Эрьзя Степан Дмитриевич (псевдоним от названия этнографической группы мордвы; настоящая фамилия - Нефёдов) (1876-1959), советский скульптор. Учи... смотреть
Э́рьзя Степан Дмитриевич (псевдоним по самоназванию одной из этнических групп мордвы; настоящая фамилия Нефёдов) (18761959), скульптор. В 190614 и ... смотреть
(1876-1959) - скульптор (станковист, монументалист). Учился на вечерних курсах Строгановского уч-ща, в Моск. уч-ще живописи, ваяния и зодчества (с 1906). Автор станковых и монумент. портретов, композиций из дерева, мрамора, железобетона или цемента. Поиски 1900-10-х гг. и более поздние близки стилистике и поэтике модерна, характеризуются созданием образов-символов, их романтикой бытия ("Тоска", 1907; "Распятый Христос", 1910-11 и др.). Использует опыт и достижения нар. дерев, пластики, творчески осмысливает живописные и декор, возможности мат-лов. Испытывает влияние рев. событий 1905-17, определивших тематич. ряд мн. произв., участие в осуществлении плана монумент. пропаганды ("Жертвы революции, 1905", 1926; Лениниана, 1922-50-е гг. и т. п.). В 1927-50 работал в Аргентине: портреты и композиции из плотных субтропич. пород деревьев (квебрахо, альгарробо), образы к-рых нередко навеяны причудливыми очертаниями материала ("Фантазия", 1927; "Ужас", 1933). Сумел уловить нац. характер и этнич. особенности мн. народов Юж. Америки. Получил всемирное признание. В течение всей жизни большое внимание уделял разработке психол. образов современников ("Старик-мордвин", 1944 и др.), создал серию портретов гениев рус. и мир. культуры, воплотивших идею величия человеч. духа (Бетховен, 1929; "Мыслитель", "Философ", Л. Толстой, 1930 и др.). <p class="tab">На родине творчество Э. долго рассматривалось как формалистическое, но постепенно начинает получать признание с кон. 1950-х гг. Э. сыграл значит. роль в подъеме нац. (мордовской) культуры. </p><p class="tab">Лит.: Воспоминания о скульпторе С. Д. Эрьзе. Саранск, 1972; Степан Эрьзя: Альбом. Л., 1975; С. Д. Эрьзя: Альбом. Саранск, 1987.</p>... смотреть